Деинституционализация партийной системы в посткризисной Европе: случай Исландии

Экономический кризис, начавшийся в 2008 году, спровоцировал значительные изменения в относительно стабильных партийных системах европейских либеральных демократий. Подъем правого и левого популизма в этих странах уже стал серьезной проблемой, привлекающей внимание специалистов. Причины столь значительного изменения паттернов голосования за различные политические силы можно искать в целом ряде областей. Однако темпоральные рамки подобной трансформации позволяют предположить значительное влияние Великой рецессии на поведение избирателей. Вероятно, существует и определенная зависимость между тяжестью экономического коллапса и степенью деинституционализации партийной системы. Так некоторые государства, такие как Испания, Италия или Греция, претерпев значительные экономические потрясения, переживают в настоящее время период резкого изменения устоявшихся тенденций электорального поведения. Помимо снижения доверия избирателей к институционализированным партиям и возникновения множества новых партийных образований, такой период характеризуется своим затянувшимся характером: по сей день возврата к стабильному уровню поддержки ведущих политических сил так и не произошло.

В настоящей статье будет рассмотрен случай Исландии, который может быть интересен в вышеозначенном контексте по ряду причин. Во-первых, в Исландии существовала устойчивая партийная система, обладающая рядом существенных отличий от других стран Северной Европы. Во-вторых, крайне примечателен характер развития экономического кризиса в стране. В течение 2000-х гг. коллапсу предшествовало чрезвычайное разбухание финансового сектора страны: к 2007 году активы трех крупнейших исландских банков составляли порядка 1200% от ВВП страны. Крах исландского банковского сектора стал крупнейшим в мировой истории в относительных цифрах. Наконец, еще одним фактором, делающим исландский случай примечательным, является специфика массовых протестов, начавшихся по мере разрастания кризиса. Помимо возникновения новых политических сил, способных оказывать влияние на политические процессы в стране через устоявшиеся формальные институты, эти протесты сопровождались попытками изменения политической системы страны посредством механизмов делиберативной демократии.

Перед тем как перейти к рассмотрению политических последствий экономического кризиса следует обратить внимание на своеобразный характер исландской политической системы. В Исландии установилась атипичная президентско-парламентская система с всенародно избираемым президентом, имеющим лишь формальные и представительские функции. При этом конституция определяет форму правления как парламентскую республику [Зазнаев, 2005, 65-66]. В отличие от других стран Северной Европы Исландию также нельзя охарактеризовать как чистую консенсусную демократию: исландская политика носит весьма конфронтационный характер [Jónsson, 2014]. Хотя формирование парламентского большинства и правительства происходит на консенсусной основе, антагонизм правящей коалиции и оппозиции носит более выраженный характер, приближающийся к мажоритарной вестминстерской модели.

Также для страны характерна ведущая роль правых партий в политическом процессе. Так консервативная Партия независимости, исторически бывшая ведущей политической силой в Исландии, на парламентских выборах с 1930 года по 2013 год получала в среднем 38,2% голосов избирателей [Jonsson, 2016, 131]. С момента обретения Исландией независимости левые партии лишь дважды участвовали в процессе формирования правительства, довольствуясь обычно вторичной ролью. Очевидно, что эта тенденция также резко идет вразрез с другими странами Северной Европы, где социал-демократы имеют значительно большее влияние.

Партийная система Исландии характеризовалась достаточно высокой стабильностью. На протяжении большей части истории страны после получения независимости подавляющее число голосов избирателей распределялось между четырьмя политическим силами: правоцентристскими Партией независимости и Прогрессивной партией, а также двумя левыми партиями – социал-демократической и более радикальной (в отличие от правых партий левые не были столь институционализированы). Четыре ведущие партии (и их сателлиты) обычно получали более 80% голосов избирателей, составляя костяк исландской партийной системы (см. рис. 1).

Рис. 1. Поддержка институционализированных партий (1983 – 2016 гг.). До образования Социал-демократического альянса и Партии левых зеленых в 1999 г. в расчет доли голосов были включены все партии, объединившиеся в две вышеуказанные.

С началом Великой рецессии партийная система Исландии начала претерпевать существенные изменения. Снижение общественного доверия к правоцентристам привело к формированию второго в исландской истории левого правительства (изначально как правительства меньшинства, а затем уже на основе правящей коалиции Альянса и Зеленых, сформировавшейся после выборов 2009 г.). Параллельно с этим в стране проходили массовые протесты, в которые была вовлечена большая часть населения страны. Получив название “революции кастрюль” (Búsáhaldabyltingin) из-за кухонной утвари, которую захватили с собой протестующие, они сопровождались возникновением низовых инициатив и общественных движений, артикулирующих запрос на развитие практик прямой демократии. Логичным итогом развития таких движений стала их трансформация в политические партии, которые делали основной упор на постматериалистские ценности: открытость, прозрачность, повышение уровня политического участия, поддержание высоких стандартов качества жизни, а их идеологическое позиционирование было менее определенным, чем у устоявшихся политических сил. Ключевой особенностью новых партий стало сочетание гражданского активизма с участием в избирательных кампаниях. В результате синергии этих путей оказания влияния на политический процесс, в частности, был реализован проект Исландской инициативы современных медиа (IMMI) и состоялся процесс разработки новой исландской конституции на основе принципа краудсорсинга, ставший уникальным прецедентом воплощения принципов партиципаторной и делиберативной демократии на национальном уровне [Burgess; Keating, 2013, 423-425].

Выступление Гудрун Петурсдоттир на конференции TEDx в Рейкьявике, посвященное процессу разработки новой конституции

Однако результаты этих процессов оказались ограниченными: правоцентристская коалиция, пришедшая к власти после выборов 2013 года, отказалась от институциональных изменений, намеченных в рамках практик прямой демократии. Безусловно, такое развитие событий оказалось весьма разочаровывающим для части исландского общества. Впрочем, и о постепенной нормализации политической системы говорить ещё очень рано.

Весной 2016 г. в Исландии произошел очередной политический кризис, вызванный подтвердившимися подозрениями в коррумпированности высших должностных лиц государства. Публикация “Панамского архива” в начале апреля 2016 г. привела к отставке премьер-министра страны, перестановкам в правительстве и назначению досрочных парламентских выборов на осень 2016 г.

Парламентские выборы в 2010-е гг. резко отличаются от всех предшествовавших им. Если на выборах 2009 года дебютировали только две новые партии (причем обе “выросли” из протестных движений), то в 2013 году помимо четырех институционализированных партий в выборах приняли участие одиннадцать (!) новых. Несколько таких партий впоследствии прекратили свое существование, однако прошедшие в Альтинг не только смогли закрепиться, но и, за единственным исключением, улучшили свои результаты на прошедших 29 октября 2016 года последних выборах.

Таким образом, в случае современной Исландии можно говорить о деинституционализации партийной системы. В поддержку этого аргумента можно привести показатели индекса электоральной волатильности, рассчитанного итальянскими политологами А. Кьярамонте и В. Эмануэле [Chiaramonte, Emanuele, 2015]. В настоящее время в Исландии можно отметить значительный скачок общей электоральной волатильности (см. рис. 2). На выборах 2016 года не произошло явного отката к “нормальным” показателям электоральной волатильности, а новые партии по-прежнему имеют шансы на успешное вхождение в парламент. Эти факторы также явно свидетельствуют о том, что деинституционализация приобрела устойчивый характер [Ibid., 9].

Рис. 2. Общая электоральная волатильность:

a) (1949 – 2016)

b) (1991 – 2016)

Как я уже указывал выше, подобная деинституционализация пока не привела к значительным изменениям в механизме формировании исполнительной власти и структуре политических элит. После выборов 2016 года по итогам более чем двухмесячных переговоров было сформировано очередное правоцентристское правительство[1]. При этом за бортом правящей коалиции остался традиционный компаньон Партии независимости – Прогрессивная партия. Её место заняла еще одна новая партия – Партия реформ (Viðreisn), выступающая за возврат к евроинтеграции. Также в правительства вошла не имеющая четкой политической идентификации партия Светлое Будущее (Björt framtíð), которая примечательна тем, что в неё вступило немало бывших членов Лучшей партии, созданной комиком Йоном Гнарром для участия в муниципальных выборах в Рейкьявике. Так один из соратников Гнарра панк-музыкант Оттар Проппе стал в новом правительстве министром здравоохранения.

Выступление группы нового министра здравоохранения Исландии

Фильм "Гнарр" (2010), посвященный избирательной кампании исландского комика

Характерно, что в оппозицию новому правительству вошли не только левые, но и также правая Партия Прогресса и тяготеющая к левому флангу Пиратская партия. Поставлено под вопрос и будущее “большой четверки” исландских партий: если Прогрессивная партия смогла сохранить традиционно высокую поддержку в неурбанизированных районах страны, несмотря на серьезный репутационный ущерб от недавнего оффшорного скандала, то Социал-демократический альянс стремительно теряет сторонников при общей фрагментации левого голосования. Таким образом, специфика формирования текущего правительства служит дополнительным доказательством деинституционализации партийной системы Исландии, а также вписывает в общемировую тенденцию усиления популистского голосования.

Рис. 3. Результаты парламентских выборов 2016 года. Как можно видеть, Партия реформ и Светлое Будущее при подобном распределении голосов играли ключевую роль в содействии оформления парламентского большинства как для левых, так и для правых партий.

Как и во всех прочих европейских либеральных демократиях, серьезно пострадавших от экономического кризиса, в Исландии произошла значительная деинституционализация партийной системы. Учитывая специфику исландской политической системы и чувствительность к возможным дальнейшим политическим кризисам и скандалам, можно утверждать что, подобная деинституционализация может иметь далеко идущие последствия на стабильность политического курса этой страны. В ближайшее время основными проблемами в исландской политике останутся подотчетность исландских политиков, специфика и масштабы евроинтеграции, а также несбыточные надежды прогрессивной общественности на масштабные институциональные преобразования с изменением самого характера демократического процесса. И несмотря на то, что состояние дел в экономике современной Исландии уже далеко от кризисного, возврат к устойчивой партийной системе едва ли представляется возможным: слишком велики изменения политического ландшафта страны, сотрясенной недавним экономическим коллапсом.

[1] Столь долгий период формирования правительства не является чем-то новым для Исландии. Средняя продолжительность формирования Кабинета по итогам выборов в этой стране превышает один месяц [Golder, 2009, 8].

Библиография

Зазнаев О. И. Атипичные президентские и полупрезидентские системы // Ученые записки Казанского государственного университета. – 2005. – Т. 147, № 1. – С. 54-69.

Chiaramonte A., Emanuele V. Party system volatility, regeneration and de-institutionalization in Western Europe (1945–2015) // Party Politics. – 2015. – P. 1-13. – DOI: 10.1177/1354068815601330.

Golder S. N. Bargaining Delays in the Government Formation Process // Comparative Political Studies. – 2009. – Vol. 43, No. 1. – P. 3-32.

Jonsson I. Economic Crisis and Real Critical Junctures – on the Decay of the Political System of Iceland // The Polar Journal. – 2016. – Vol. 6, No. 1. – P. 131-151.

Jónsson G. Iceland and the Nordic Model of Consensus Democracy // Scandinavian Journal of History. – 2014. – Vol. 39, No. 4. – P. 510-528.

#Исландия #выборы #политическиепартии #партийнаясистема #экономическийкризис