Истоки, нынешнее положение и перспективы разрешения Сирийского конфликта с точки зрения концепции см

«Во втором десятилетии XXI века начался ренессанс ряда важных параметров предшествующей постмодернизму эпохи. Но поскольку никакая реставрация не предполагает буквального возвращения ancient regime, то в данном случае речь идет все-таки о новом этапе в развитии международной системы… Позволительно заявить о начале неомодернистского периода в международных отношениях»

Кортунов А.

«От постмодернизма к неомодернизму, или Воспоминания о будущем»

Отличительной чертой современности является скорость происходящих в ней трансформаций. Эта ее особенность находит свое отражение во всех сферах человеческой деятельности – в том числе в международных отношениях (МО). Действительно, перемены на международной арене происходят с головокружительной скоростью (наиболее наглядный пример – прошлогодний «кульбит» русско-турецких отношений). Взаимоотношения между ключевыми глобальными и региональными игроками меняются стремительно, являясь одной из наиболее наглядных иллюстраций динамики процессов, происходящих в современном мире.

И хотя трансформация глобального мира по определению носит всемирный характер, ярче всего ключевые противоречия современности проявились на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии. Именно этой стране суждено было стать камнем преткновения диаметрально противоположных интересов глобальных игроков. Накаленность противоречий привела к тому, что их предпосылки вышли на поверхность, явив себя всему миру в виде ожесточенного вооруженного конфликта, длящегося уже шесть лет и унесшего жизни более чем 280 тысяч человек.

Актуальность данной работы может рассматриваться с двух точек зрения. С одной стороны, это вопрос целесообразности рассмотрения Сирийского конфликта (грубо говоря – заинтересованности России в его разрешении), с другой – рассмотрение этого конфликта сугубо с точки зрения нового подхода, вынесенного в заглавие данной работы.

В оправдание актуальности рассмотрения Сирийского конфликта можно привести немало аргументов, однако из соображений экономии места придется ограничиться двумя важнейшими – как имеющими самое прямое отношение к вопросам обеспечения региональной безопасности и экономических интересов России. Связано это в первую очередь с тем, что, будучи последней пророссийской светской страной на Ближнем Востоке, Сирийская Арабская Республика представляет собой последний оплот России на этом нестабильном регионе и гарант того, что хаос и нестабильность (ставшие следствием так называемой «Арабской весны») не выйдут за пределы арабского мира – на Южный Кавказ, а также в Центральную Азию (т.е. на территории, непосредственно входящие в сферу национальной безопасности РФ). Одновременно с этим нынешнее пророссийское сирийское правительство в значительной степени соотносит свою внешнюю политику в регионе с интересами России – в частности, экономическими. Как известно, еще до начала событий «Арабской Весны» Катар был заинтересован в строительстве катаро-турецкого газопровода, который, как планировалось, должен был проходить по территории Сирии и выходить на европейский энергетический рынок (что означало бы возникновения у Газпрома мощного конкурента в Европе). Благодаря разумным действиям сирийского руководства (продиктованным, впрочем, также союзническими обязательствами перед Ираном – в пику монархиям Персидского залива) одобрение на строительство данного газопровода получено не было (что, в свою очередь, стало одной из причин активного финансирования Катара и Саудовской Аравии экстремистов, целью которых являлось свержение правительства Башара Асада). Таким образом, можно сказать, до тех пор, пока в Дамаске находится нынешнее пророссийское правительство, российским экономическим интересам в Европе (во всяком случае, в газовой сфере) ничто не угрожает.

Что же касается методологической базы данной работы, то задействование концепции, претендующей на оригинальность и новаторство было связано с тем фактом, что, по мнению некоторых исследователей, одной из ключевых проблем современной науки является отсутствие языка, который был бы адекватен современному, стремительно меняющемся миру. Такого мнения, в частности, придерживается кандидат исторических наук, директор Института русских исследований Московского Гуманитарного университета Андрей Фурсов. Как прямое следствие этого, поиски и создание новых теорий, описывающих современные реалии МО, представляются целесообразными.

Таким образом, на основании всего вышесказанного, можно сказать, что тема рассмотрения Сирийского конфликта с точки зрения концепции смены парадигм МО представляется актуальным. Гипотеза данного исследования заключается в предположении, что конфликт в Сирии оказался ключевым фактором (можно даже сказать, пожалуй – катализатором) трансформации системы МО от одной парадигмы к другой.

В качестве теоретической базы данной работы были взяты идеи, изложенные в статье кандидата исторических наук, генерального директора и члена Президиума Российского совета по международным делам Андрея Кортунова «От постмодернизма к неомодернизму, или Воспоминания о будущем», опубликованной на сайте РСМД 30 января 2017 года. В данной статье излагается идея, согласно которой нынешние трансформации системы МО могут быть интерпретированы как переход от постмодернистской к неомодернистской парадигме МО.

Согласно автору, постмодернистская парадигма МО есть совокупность четырех «констант», вынесенных из постмодернистской философии 70-80-х гг. ХХ века:

1) Агностицизм – признание условности всякой истины (как не более чем общепризнанного суждения, весьма опосредованно связанного с объективной реальностью);

2) Прагматизм – признание в качестве единственного мерила успеха количество материальных достижений (как отдельных личностей, так и целых социумов);

3) Эклектизм – отказ от стратегического мышления (и соответствующего горизонта) планирования, концентрация на сиюминутной выгоде (для достижения которой допустимы любые, сколь угодно противоречащие друг другу средства);

4) Анархо-демократизм – разрушение на основании вышеперечисленных пунктов самой идеи легитимации любой структуры в противовес идеалу тотально свободной «атомизированной» личности (в духе идей «Открытого общества» К. Поппера).

Впрочем, будучи взятыми применительно к сфере МО, они претерпели значительные изменения:

1) Агностицизм обрел черты правового (а, как прямое следствие этого, и морального) релятивизма. Одним из наиболее наглядных примеров этого аспекта данной парадигмы можно назвать бомбардировки Сербии ВВС США в конце 90-х гг. ХХ века (в связи с чем извинения кандидата в президенты США Дональда Трампа, принесенные сербам, «за все ошибки американской политики» выглядят весьма символично – как знак готовности к серьезному повороту во внешней политике);

2) Прагматизм трансформировался в экономический детерминизм, приведший к преобладанию при выработке стратегий сотрудничества между странами соображений экономической целесообразности в ущерб другим аспектами отношений, таким как, например, обеспечения общих подходов по выработке единой стратегии обеспечения региональной безопасности. Собственно, именно этот фактор и стал одной из ключевых причин позапрошлогоднего разрыва отношений между Россией и Турцией.

3) Эклектизм ознаменовался торжеством двойных стандартов как нормы МО. Иным примером проявления данного принципа стала так называемая political correctness, упрочившая свои позиции на Западе в целом и в США в особенности за время нахождения у власти Демократов (а, шире того, поборников той версии «финансовой глобализации», что торжествовала во всем мире со времен «Конца истории» Фукуямы вплоть до ноября прошлого года);

4) Что касается анархо-демократизма, то в сфере МО он проявил себя в виде тенденции ослабления роли международных организаций – прежде всего ООН. Первейший признак этого – неспособность данной организации воспрепятствовать ни односторонней агрессии (США – в отношении Сербии и Ирака, НАТО – в отношении Ливии), ни внутрирегиональной смуте (такой как «Арабская весна»).

Таково, с точки зрения автора статьи, основное содержание постмодернистской парадигмы МО. Что касается сущностного содержания неомодернистской парадигмы, то она, по мнению автора, вписывается в четыре принципа (которые, к тому же, являются диаметрально противоположными четырем вышеописанным):

1) Национализм – акцент на национальные интересы отдельно взятых стран (что само по себе создает контраст с либерально-глобалистскими «общечеловеческими ценностями»). Воплощениями этого принципа в полной мере могут считаться и председатель КНР Си Цзиньпин, и президент РФ Владимир Путин – равно как и новоизбранный президент США Дональд Трамп;

2) Трансакционализм – под которым подразумевается «уподобление взаимодействия с партнерами и оппонентами на международной арене отношениям в бизнесе». Это означает, что такие абстрактные понятия (характерные исключительно для постмодернистского дискурса) как «общие ценности» или «интересы человечества» хоть и продолжают использоваться, перестают отражать реальные приоритеты страны при проведении внешнеполитического курса. Параллельно с этим под трансакционализмом может подразумеваться манера проведения двусторонних переговоров по любому вопросу (как известно, характерная для Трампа – прежде всего как бизнесмена, известного своей жесткой манерой ведения переговоров);

3) Холизм – установка на однозначность проводимого политического курса (будь то во внешней или внутренней политике страны) – равно как и равноценность всех аспектов двусторонних отношений (что означает, прежде всего, отказ от выпячивания фактора экономического сотрудничества в ущерб остальным направлениям совместной деятельности). Вопросы обеспечения национальной безопасности, государственного суверенитета и этнокультурной идентичности также возвращаются в актуальную повестку дня (будучи типичными для китайского и российского лидеров, этот дискурс отныне в полной мере разделяет и флагман современного мира);

4) Историзм – возрождение так называемых «больших нарративов» – крупных внешне- и внутриполитических проектов, нацеленных на возрождение национальной гордости и величия наций, претворяющих их в жизнь.

И хотя автор не дает никакого конкретного ответа на вопрос о том, что, собственно, оказалось первопричиной столь значительной трансформации МО, мы убеждены в том, что ее глубинные причины кроются в «базисе» (т.е экономике), а именно – глобальном противостоянии финансового капитала и капитала, представленного так называемым «реальным сектором экономики» – оттесненного первым на второй план вследствие «неолиберальной революции», неразрывно связанной со стартом рейганомики в США в 80-х гг. ХХ века. Теперь, в лице нового президента США «реальный» капитал взял реванш и вышел на первый план – начав, соответственно, «перекраивать» весь мир (и, прежде всего, систему МО как интегральный его элемент) в соответствии со своими интересами, образующими в виде конкретных слов (и, что еще важнее, не менее конкретных действий) своего рода новый идеологический «неомодернистский» дискурс.

Применительно к гражданской войне в Сирии смена парадигм МО нагляднее всего может быть продемонстрирована в смене подходов Госдепартамента США по разрешению данного конфликта. Прежде всего, следует сказать, что само это ожесточенное противостояние стало возможным лишь вследствие безответственной внешней политики США, направленной на «экспорт демократии» на Ближнем Востоке и вылившейся в так называемую «Арабскую весну», приведшую к свержению законных правительств (а, в конечном итоге, приходу к власти экстремистов в целом ряде стран региона). Впрочем, характеризовать политику США в этом регионе просто как «безответственную» можно лишь в меру своей неосведомленности относительно «теории управляемого хаоса» видного американского дипломата и ученого Стивена Манна. При этом следует отдельно отметить, что роль внутригосударственных акторов в деле разжигания всенациональной сирийской смуты была ничтожно мала (по сравнению с тем протестным потенциалом, что реально имел место – и явил себя в Египте и Тунисе). Впрочем, как бы то ни было, вышеописанная «безответственность» Госдепартамента США идеально кореллировала с другим основополагающим принципом прежней, постмодернистской парадигмы МО – двойными стандартами в отношениях с международными партнерами. Такой подход, находивший свое «логическое» продолжение в непринятии США легитимного сирийского правительства мог лишь усугубить конфликт – но точно никак не поспособствовать его разрешению. Собственно, свидетелями этой тенденции мы и были на протяжении всего правления Барака Обамы.

В противоположность такому подходу нынешняя администрация США намерена налаживать конструктивный диалог по разрешению Сирийского конфликта. Вопрос борьбы с террористами (а, стало быть, региональной и глобальной безопасности) выходит на первый план, смена приоритетов с так называемых «прав человека» представляется самоочевидной. Все это свидетельствует о правоте избранной для данного исследования теории – то есть ее адекватности реалиям сегодняшнего дня.

В заключение также хотелось бы высказать идею о том, что разрешение Сирийского конфликта представляется возможным лишь в рамках неомодернистской парадигмы МО (подразумевающей уважение к суверенитету других стран, равно как невмешательство в их внутренние дела со стороны внешних акторов). Предшествующие пять лет конфликта наглядно продемонстрировали, что достижение договоренностей по данному конфликту в предыдущей, постмодернистской парадигме «безответственности» просто не представлялось возможным (притом, что мир в Сирии, по всей видимости, невозможен без консенсуса глобальных игроков – и, как прямое следствие этого, согласования их национальных интересов в регионе). И с этой точки зрения Д. Трамп действительно представляется намного более «договороспособным» партнером как для В. Путина, так и для Б. Асада, нежели Б. Обама. Образно выражаясь, если до нынешнего момента «дух истории» выступал на стороне сторонников хаоса на Ближнем Востоке, то теперь он (в силу объективных обстоятельств, объяснение которых выходит за рамки этой работы) перешел в стан поборников традиционного порядка – в том числе и в сфере МО. ИГИЛ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ) стал своего рода реакцией непринятия Ближним Востоком навязываемых ему извне постмодернистских идеалов и ценностей, своеобразным ответом псевдотрадиции на псевдопрогресс. И именно поэтому скорейшее завершение войны в Сирии, неразрывно связанное с нанесением поражения ИГИЛ является первейшим шагом на пути восстановления стабильности в регионе и возврата его в русло прогресса – без которого повторение эксцессов вроде ИГИЛ в будущем представляется неизбежным.

Было бы спорным утверждать, что постмодерн в МО потерпел поражение вследствие упорства сирийского народа и режима, подкрепленных российской военной и гуманитарной помощью – его первопричины лежат, по-видимому, в совершенной иной (экономической) плоскости. В связи с этим можно сделать заключительный вывод о том, что гипотеза данного исследования – о том, что именно сирийский театр боевых действий стал катализатором перехода системы МО от одной, «менее ответственной» к другой, «более ответственной» парадигме – оказалась неверна.

Библиография:

1) Аватков А. Российско-турецкие отношения: иллюзии и разочарования // Портал МГИМО (25.12.2015) [Электронный ресурс] URL: http://mgimo.ru/about/news/experts/rossiysko-turetskie-otnosheniya-illyuzii-i-razocharovaniya/ (дата обращения: 17.02.2017)

2) Бялый Ю. Управляемый хаос. Концепт Стивена Манна и его проекции на мировую политику // Красная весна (16.12.2012) [Электронный ресурс] URL: http://rossaprimavera.ru/article/ управляемый-хаос (дата обращения: 17.02.2017)

3) Долгов Б. Геополитические факторы сирийского кризиса (видеозапись лекции информационно-аналитического издания фонда исторической перспективы «Столетие») // Youtube (09.02.2017) [Электронный ресурс] URL: https://youtu.be/CQV8MHPFIyo (дата обращения: 16.02.2017)

4) Дом, который построит Трамп // RTД (телеканал RT) (20.01.2017) [Электронный ресурс] URL: https://doc.rt.com/filmy/dom-kotorij-postroit-tramp/ (дата обращения: 17.02.2017)

5) Дональд Трамп огородит США стеной от мигрантов и беженцев // Коммерсант (25.01.2017) [Электронный ресурс] URL: http://www. kommersant.ru/doc/3201190 (дата обращения: 17.02.2017)

6) Кортунов А. От постмодернизма к неомодернизму, или Воспоминания о будущем // Российский совет по международным делам (30.01.2017) [Электронный ресурс] URL: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4 =8641#top-content (дата обращения: 13.02.2017)

7) Лосев А. Циничный расчет: почему России экономически выгодно воевать в Сирии // Forbes.ru (21.10.2016) [Электронный ресурс] URL: http://www.forbes.ru/mneniya-column/mir/331013-tsinichnyi-raschet-pochemu-rossii-ekonomicheski-vygodno-voevat-v-sirii (дата обращения: 16.02.2017)

8) Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке М.: МОФ ЭТЦ, 2011. – 288 с.

9) Трамп заявил, что в Сирии будет бороться с ИГ, а не с Асадом // РИА Новости (12.11.2016) [Электронный ресурс] URL: https://ria.ru/syria/2016 1112/1481224482.html (дата обращения: 17.02.2017)

10) Трамп попросил у Сербии прощения… за Клинтонов // Комсомольская правда (24.12.2015) [Электронный ресурс] URL: http://www.irk.kp.ru/daily/26475.4/3344877/ (дата обращения: 17.02.2017)

11) Фурсов А. Современная обществоведческая наука (открытая лекция в Московском гуманитарном университете по теме «Кризис современной науки», 23.09.2015, запись СНО МосГУ) // Youtube (08.10.2015) [Электронный ресурс] URL: https://www.youtube.com/watch?v=2lwRD1BcD MY (дата обращения: 17.02.2017)

12) Число жертв войны в Сирии превысило 280 тысяч человек // Lenta.ru (26.05.2016) [Электронный ресурс] URL: https://m.lenta.ru/news/2016/05/26/ syriakilled/ (дата обращения: 16.02.2017)

13) Шелин С. Капитализм опять устарел // Газета.ru (19.10.2011) [Электронный ресурс] URL: https://www.gazeta.ru/column/shelin/3805882.shtml (дата обращения: 17.02.2017)